Перечитываю Серегино письмо, и никак до головы не доходит, что это он Мы учились в одном классе, Серега был смешливый, безобидный парнишка, светловолосый, с необычным разрезом глаз, чт А кто может, тому они нах не нужны. Приходил знакомый потрепаться, хвастался новым телефоном, показал как Гринд на айфоне работает, бааа,узрел сидящих в окрестностях геев, жаждущих ебли. Многие из них были уже в переписке с приятелем. Ирландия декриминализировала гомосексуальность в году.
За двадцать лет до этого Джонстон опубликовала свой роман о двух друзьях детства в окопах Первой мировой. Один из этих друзей — Александр Мур, аристократ, сын ирландца и англичанки. Другой — Джеремия Кроу, крестьянин и шинфейнер. Повествование ведется от лица Алека, и на протяжении романа его отношения с Джерри противопоставляются неудачному, холодному браку его родителей и кровавой мясорубке Великой войны.
Но что это за отношения? Ребята обмениваются непрямым поцелуем, по очереди прикладываясь к одной бутылке с пивом; купаются в озере нагишом, с любопытством разглядывая друг друга; Джерри нежно растирает распухшие от армейских сапог ступни Алека ромом; Алек любуется улыбкой Джерри и чувствует, что от нее мир становится светлее Перед неизбежным финалом они засыпают в одной постели, мечтая вслух о совместном будущем.
Даже непосредственному командиру Алека в какой-то момент все становится ясно. Видите ли… он… я… — Возвращайтесь к своим солдатам. Разве я не достаточно ясно дал понять, что не желаю знать больше, чем уже знаю? В духе верности определению the love that dare not speak its name чувства Алека и Джерри — или чувства Алека к Джерри — ни разу не называются напрямую.
Однако трудно говорить о каком-то скрытом, неявном подтексте книги: куда уж явнее при тех культурных условиях, в которых была она была издана? В какой-то момент он говорит, что мечтает вернуться в детство, освободившись от насилия и сексуальности — насилия собственной сексуальности, которая пробуждается помимо его воли?
Насилия, воплощенного в том, что любовью порой заниматься ничуть не легче, чем войной?